215

ОТНОШЕНИЕ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ

К КРЕСТЬЯНСКОМУ ДВИЖЕНИЮ

Громадное значение крестьянского движения в пе­реживаемой Россией демократической революции много и много раз уже разъяснялось всей социал-де­мократической печатью. Третий съезд РСДРП при­нял, как известно, особую резолюцию по этому вопросу, чтобы точнее определить и объединить дея­тельность всей партии сознательного пролетариата по отношению именно к теперешнему движению крестьянства. Несмотря на то, что резолюция эта была подготовлена заранее (первый проект был напе­чатан в № 11 «Вперед», 10 (23) марта с. г.*), несмотря на то, что она была тщательно обработана съездом партии, старавшимся формулировать установившие­ся уже взгляды всей российской социал-демокра­тии, несмотря на это, резолюция вызвала недоуме­ние среди ряда работающих в России товарищей. Саратовский комитет единогласно признал эту резо­люцию неприемлемой (см. № 10 «Пролетария»). К со­жалению, выраженное нами тогда же пожелание по­лучить разъяснения этого вердикта осталось пока неосуществленным. Мы знаем лишь, что Саратов­ский комитет признал неприемлемою также и аг­рарную резолюцию новоискровской конференции, — следовательно, его не удовлетворило то, что обще обеим резолюциям, а не то, чем они отличаются одна от другой.

216

Новым материалом по этому вопросу является достав­ленное нам (изданное в виде гектографированного листка) письмо московского товарища. Печатаем это письмо полностью:

 

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ

И ТОВАРИЩАМ, РАБОТАЮЩИМ В ДЕРЕВНЕ

 

Товарищи! Окружная организация Московского комитета вплотную подошла к работе среди крестьянства. Недостаток опыта в организации такого рода работы, особые условия нашей центральной деревни, а также недостаточная ясность директив резолюций III съезда по этому вопросу и почти полное отсутствие литературы, как в периодической печати, так и в общей, о работе среди крестьянства заставляют нас обратиться к ЦК с просьбой прислать нам детальные директивы как принципиального, так и практического характера, а вас, товарищей по работе, просим ознакомить нас с теми практическими данными, которые дал вам ваш опыт.

Считаем необходимым поделиться теми недоумениями, кото­рые возникли у нас при чтении резолюции III съезда «об отно­шении к крестьянскому движению», и тем организационным пла­ном, который мы начинаем уже применять у себя в деревне.

«§ а) Пропагандировать в широких слоях народа, что социал-демократия ставит своей задачей самую энергичную поддержку всех революционных мероприятий крестьянства, способных улучшить его положение, вплоть до конфискации помещичьих, казенных, церковных, монастырских и удельных земель» (из резолюции III съезда РСДРП).

В этом параграфе прежде всего неясно, каким образом партий­ные организации будут и должны вести пропаганду. Пропаганда требует прежде всего организации, стоящей совсем близко к тем, кого хотят распропагандировать. Будут ли такой организацией комитеты из сельского пролетариата, или возможны и другие организационные пути, как для устной, так и для письменной пропаганды, — вопрос открытый.

То же самое можно сказать и про обещание энергичной под­держки. Поддерживать, да еще энергично, возможно тоже только при организации на местах. Вопрос об «энергичной поддержке» нам вообще кажется крайне смутным. Может ли социал-демо­кратия поддерживать экспроприацию тех помещичьих земель, которые подвергаются обработке самым интенсивным способом с применением машин, высших культур и т. д.? Переход таких земель в руки мелкобуржуазных собственников, как ни важно было бы улучшить их положение, является шагом назад в смысле капиталистического развития данного хозяйства. И мы, оста­ваясь социал-демократами, должны были бы, по нашему мнению, сделать в этом пункте о «поддержке» оговорку: «если экспро­-

217

приация этих земель в крестьянскую (мелкобуржуазную) собственность будет высшей формой развития данного хозяйства на данных землях».

Затем дальше:

«§ г) Стремиться к самостоятельной организации сельского пролетариата, к слиянию его с городским под знаменем социал-демократической партии и к проведению представителей его в крестьянские комитеты».

Сомнения возникают относительно последней части этого параграфа. Дело в том, что буржуазно-демократические орга­низации вроде «Крестьянского союза» и реакционно-утопические вроде соц.-революционеров организуют под своим флагом как буржуазные элементы крестьянства, так и пролетарские. Вводя своих представителей из организаций сельского пролетариата в такие «крестьянские» комитеты, мы будем противоречить самим себе, нашим взглядам на bloc и т. д.

И тут, нам кажется, необходимы поправки и очень солидные поправки.

Вот некоторые общие замечания к резолюциям III съезда. Желательно их разобрать как можно скорее и как можно де­тальнее.

Что же касается плана «деревенской» организации в нашей Окружной организации, то нам приходится работать в таких условиях, о которых резолюции III съезда совсем умалчивают. Прежде всего необходимо отметить, что район нашей деятель­ности — Московская губерния и соприкасающиеся с ней уезды соседних губерний — по преимуществу занят в индустриальной промышленности с сравнительно слабо развитыми кустарными промыслами и с очень незначительной частью населения, зани­мающегося исключительно сельским хозяйством. Огромные ма­нуфактуры с 10-ю — 15-ю тысячами рабочих перемежаются с маленькими фабриками в 500—1000 человек, раскиданными по захолустным селам и деревням. Казалось бы, что при таких условиях социал-демократия найдет для себя здесь очень под­ходящую почву, но дело показало, что такие предпосылки с птичьего полета не выдерживают критики. Наш «пролетариат» в огромном большинстве еще до сих пор, несмотря на то, что некоторые фабрики существуют по 40—50 лет, не разделался с землей. «Деревня» так крепко присосалась к нему, что все те психологические и иные предпосылки, которые создаются в процессе коллективного труда у «чистого» пролетариата, у на­шего пролетариата не развиваются. Земледельческое хозяйство наших «пролетариев» представляет из себя какие-то ублюдоч­ные формы. Ткач на фабрике нанимает батрака для обработки своего клочка. На этом же клочке работают его жена (если она не на фабрике), дети, старики, инвалиды, и сам он будет работать на нем, когда состарится, получит увечье или будет изгнан за буйное или неблагонадежное поведение. Таких «пролетариев» трудно назвать пролетариями. По своему экономическому поло­жению это — пауперы. По своей идеологии — мелкие буржуа.

218

Они невежественны и консервативны. Из них вербуются «черно­сотенные» элементы. Но и у них за последнее время самосознание начинает пробуждаться. Мы через зацепки из «чистого» проле­тариата будим эту темную массу от векового сна, и не безуспешно. Зацепки растут, местами крепнут, пауперы подчиняются на­шему влиянию, воспринимают нашу идеологию как на фабрике, так и в деревне. И мы думаем, что насаждение организаций в среде не «чисто» пролетарской не будет не ортодоксально. У нас другой среды нет, и если мы будем настаивать на орто­доксальности, организовывать только сельский «пролетариат», то нам придется распустить нашу и соседние с нами органи­зации. Мы знаем, что нам будет трудно бороться против жажды экспроприации заброшенных помещиком пахотных и иных уго­дий или тех земель, на которых отцы в клобуках и рясах не сумели поставить хозяйства как следует. Мы знаем, что бур­жуазная демократия, начиная «демократически-монархической» фракцией (такая существует в Рузском уезде) и кончая «крестьян­ским» союзом, будет бороться с нами за влияние на «пауперов», но мы вооружим последних против первых. Мы используем все социал-демократические силы в округе, как интеллигентские, так и пролетарско-рабочие, чтобы поставить и закрепить наши социал-демократические комитеты из «пауперов». И мы сделаем это по такому плану. В каждом уездном городе или большом промышленном центре мы поставим уездные комитеты групп Окружной организации. Уездный комитет организует, кроме фабрик и заводов в его районе, «крестьянские» комитеты. Такие комитеты не должны быть многочисленны из конспиративных соображений, и состав их определяется наиболее революционно настроенными и способными крестьянами-пауперами. Там, где имеются и фабрики и крестьяне, — необходимо сорганизовать их в один комитет подгруппы.

Прежде всего такой комитет должен ясно и отчетливо разби­раться в окружающих условиях: А) Земельные отношения: 1) крестьянские наделы, аренда, форма владения (общинная, подворная и т. д.). 2) Окружающие земли: а) кому принадле­жат; б) сколько земли; в) какие отношения крестьян к этим зем­лям; г) на каких условиях пользование этими землями: 1) от­работки, 2) чрезмерная арендная плата за «отрезки» и т. д.; д) задолженность кулакам, помещикам и др. Б) Подати, налоги, высота земельного обложения крестьянских и помещичьих земель. В) Отхожие и кустарные промыслы, паспорта, нет ли зимнего найма и пр. Г) Местные фабрики и заводы: условия труда на них: 1) заработная плата, 2) рабочий день, 3) отноше­ние администрации, 4) жилищные условия и т. д. Д) Админи­страция: земские начальники, старшина, писарь, волостные судьи, стражники, поп. Е) Земство: гласные от крестьян, зем­ские служащие: учитель, врач, библиотеки, школы, чайные. Ж) Волостные сходы: их состав и ведение дел. 3) Организации: «Крестьянский союз», социалисты-революционеры, социал-демо­краты.

219

Ознакомившись с этими данными, крестьянский социал-де­мократический комитет обязан проводить на сходах те постано­вления, которые будут вытекать из того или иного ненормального положения дела. Наряду с этим такой комитет ведет также уси­ленную пропаганду и агитацию идей социал-демократии в массе, устраивает кружки, летучки, массовки, распространяет прокла­мации и литературу, собирает деньги в партийную кассу и поддерживает сношения через уездную группу с Окружной организацией.

Если нам удастся поставить целый ряд таких комитетов, то успех социал-демократии будет обеспечен.

Окружной организатор.

Само собою разумеется, что мы не возьмем на себя задачи выработать детальные практические директивы, о которых говорит товарищ: это дело работников на местах и практически руководящего русского центра. Мы намерены воспользоваться содержательным письмом московского товарища для разъяснения резолюции III съезда и насущных задач партии вообще. Из письма видно, что недоумения, вызванные резолюцией III съезда, лишь отчасти порождены теоретическими сомнениями. Другой источник их — новый, не возни­кавший раньше вопрос о соотношении «революционных крестьянских комитетов» и «социал-демократических комитетов», работающих в крестьянстве. Самая уже постановка этого последнего вопроса свидетельствует о значительном шаге вперед социал-демократической работы среди крестьянства. На очередь дня выдви­гаются уже вопросы сравнительно детальные, поро­жденные практическими потребностями «деревенской» агитации, которая стала упрочиваться и отливаться в крепкие, постоянные формы. И автор письма забывает неоднократно, что, упрекая резолюцию съезда в неяс­ности, он, в сущности, ищет ответа на такой вопрос, которого съезд партии не ставил и не мог ставить.

Так, например, не совсем правильно мнение автора, что и пропаганда наших идей и поддержка крестьян­ского движения возможны «только» при организации на местах. Разумеется, такие организации желательны и, при росте работы, необходимы, но указанная работа возможна и необходима даже там, где таких

220

организаций нет. Во всей своей деятельности даже среди одного городского пролетариата мы должны не упу­скать из виду крестьянского вопроса и распространять заявление, сделанное всей партией сознательного про­летариата, в лице III съезда: мы поддерживаем кре­стьянское восстание. Крестьяне должны знать это — через литературу, через рабочих, через особые органи­зации и т. д. Крестьяне должны знать, что с.-д. проле­тариат не остановится в этой поддержке ни перед какой конфискацией земли (т. е. экспроприацией без вознаграждения собственников),

Автор письма поднимает здесь один теоретический вопрос: не следует ли ограничить особой оговоркой экспроприацию крупных имений в «крестьянскую мел­кобуржуазную собственность». Но, предлагая эту оговорку, автор произвольно сузил смысл резолюции III съезда. В резолюции ни слова не говорится о том, чтобы партия с.-д. обязывалась поддержать переход конфискованных земель именно в руки мелкобуржуаз­ных собственников. Резолюция говорит: мы поддер­живаем «вплоть до конфискации», т. е. вплоть до отня­тия без вознаграждения, но вопрос о том, кому отдать отнятое, совсем не решается резолюцией, Оставление этого вопроса открытым не случайно: из статей газеты «Вперед» (№№ 11, 12, 15) * видно, что решать этот вопрос наперед признавалось неразумным. Там указы­валось, напр., что при демократической республике социал-демократия не может зарекаться и связывать себе рук по отношению к национализации земли.

В самом деле, в отличие от мелкобуржуазных социа­листов-революционеров, для нас центр тяжести теперь — революционно-демократическая сторона кре­стьянских восстаний и особая организация сельского пролетариата в классовую партию. Не в прожектах «черного передела» или национализации суть вопроса теперь, а в сознании крестьянством и осуществлении им революционной ломки старого порядка» Поэтому социалисты-революционеры напирают на «социализа-

221

цию» и т. п., а мы на революционные крестьянские комитеты: без них, говорим мы, все преобразования ничто, С ними и опираясь на них возможна победа крестьянского восстания.

Крестьянскому восстанию мы должны всячески по­могать вплоть до конфискации земель, — но вовсе не вплоть до всяких мелкобуржуазных прожектов. Мы поддерживаем крестьянское движение, поскольку оно является революционно-демократическим. Мы гото­вимся (сейчас же, немедленно готовимся) к борьбе с ним, поскольку оно выступит как реакционное, противопролетарское. Вся суть марксизма в этой двоякой задаче, которую упрощать или сплющивать в единую и простую задачу могут только не понимающие марксизма люди.

Возьмем конкретный пример. Допустим, что кре­стьянское восстание победило. Революционные кресть­янские комитеты и временное революционное прави­тельство (опирающееся, отчасти, именно на эти комитеты) может произвести любую конфискацию круп­ной собственности. Мы стоим за конфискацию, мы уже заявили это. Но кому посоветуем мы отдать кон­фискованные земли? Тут мы не связали себе рук и никогда не свяжем заявлениями вроде тех, которые неосторожно предлагает автор письма. Автор забыл, что в той же резолюции III съезда говорится об «очищении революционно-демократического содержания крестьянского движения от всяких реакционных примесей», это раз, а второе: о необходимости «во всех случаях и при всех обстоятельствах самостоятельной органи­зации сельского пролетариата». Вот наши директивы. Реакционные примеси в крестьянском движении всегда будут, и мы заранее объявляем войну им. Классовый антагонизм между сельским пролетариатом и крестьян­ской буржуазией неизбежен, и мы заранее вскрываем его, разъясняем его, готовимся к борьбе на почве его. Одним из поводов такой борьбы очень может явиться вопрос о том: кому и как отдать конфискованные земли? И мы не затушевываем этого вопроса, не обе­щаем уравнительного раздела, «социализации» и т. п.,

222

а говорим: там мы еще поборемся, опять поборемся, на новом поприще поборемся и с иными союзниками: там мы будем безусловно с сельским пролетариатом, со всем рабочим классом против крестьянской бур­жуазии. Практически, это может означать и переход земли к классу мелких хозяев-крестьян, там, где пре­обладает кабальная, крепостническая крупная соб­ственность, где нет еще материальных условий крупного социалистического производства, и национализацию, при условии полной победы демократической револю­ции, и передачу крупных капиталистических имений ассоциациям рабочих, ибо от революции демократи­ческой мы сейчас же начнем переходить и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организо­ванного пролетариата, начнем переходить к социали­стической революции. Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути. Если мы не обещаем сейчас же и немедленно всяких «социали­зации», то именно потому, что мы знаем действительные условия этой задачи и не затушевываем, а разоблачаем зреющую новую классовую борьбу в недрах крестьян­ства.

Мы сначала поддерживаем до конца, всеми мерами, до конфискации, — крестьянина вообще против поме­щика, а потом (и даже не потом, а в то же самое время) мы поддерживаем пролетариат против крестьянина вообще. Усчитать сейчас комбинацию сил внутри крестьянства «на другой день» после революции (демо­кратической) — пустая утопия. Не впадая в авантю­ризм, не изменяя своей научной совести, не гоняясь за дешевенькой популярностью, мы можем сказать и говорим лишь одно: мы всеми силами поможем всему крестьянству сделать революцию демократическую, чтобы тем легче было нам, партии пролетариата, перейти как можно скорее к новой и высшей задаче — революции социалистической. Мы не обещаем никакой гармонии, никакой уравнительности, никакой «социа­лизации» из победы теперешнего крестьянского вос­стания, — напротив, мы «обещаем» новую борьбу, новое неравенство, новую революцию, к которой мы

223

и стремимся. Наше учение менее «сладко», чем россказни социалистов-революционеров, но кто хочет, чтобы его поили одним только сладеньким, тот пусть и идет к социалистам-революционерам; мы скажем таким людям: скатертью дорога.

Эта марксистская точка зрения решает, на наш взгляд, и вопрос о комитетах. Социал-демократиче­ских крестьянских комитетов, по нашему мнению, быть не должно: если социал-демократический, зна­чит не только крестьянский *; если крестьянский, значит не чисто пролетарский, не социал-демократический. Смешивать два эти ремесла есть тьма охотников, мы не из их числа. Везде, где можно, мы будем стремиться организовать свои комитеты, комитеты социал-демокра­тической рабочей партии. Туда войдут и крестьяне, и пауперы, и интеллигенты, и проститутки (нас недавно спрашивал один рабочий в письме, почему не агити­ровать среди проституток), и солдаты, и учителя, и рабочие, — одним словом, все социал-демократы и никто, кроме социал-демократов. Эти комитеты будут вести социал-демократическую работу всю, во всей ее широте, стремясь, однако, сорганизовать специально и особо сельский пролетариат, ибо социал-демократия есть классовая партия пролетариата. Находить «неор­тодоксальным» делом организацию пролетариата, не вполне очистившегося от разных пережитков старины, величайшее заблуждение, и мы хотели бы думать, что относящиеся сюда места письма основаны на простом недоразумении. Городской и промышленный проле­тариат неизбежно будет основным ядром нашей социал-демократической рабочей партии, но привлекать к ней, просвещать, организовать мы должны всех трудя­щихся и эксплуатируемых, как говорит и наша про­грамма, всех без исключения: и кустарей, и пауперов, и нищих, и прислугу, и босяков, и проституток, — разумеется, при том необходимом и обязательном условии, чтобы они примыкали к социал-демократии,

224

а не социал-демократия к ним, чтобы они переходили на точку зрения пролетариата, а не пролетариат на их точку зрения.

При чем же тогда революционные крестьянские комитеты? — спросит читатель. Значит, не надо их? Нет, надо. Наш идеал: повсюду в деревнях чисто социал-демократические комитеты, а затем соглашение их со всеми революционно-демократическими элемен­тами, группами, кружками крестьянства для образо­вания революционных крестьянских комитетов. Тут полная аналогия с самостоятельностью социал-демо­кратической рабочей партии в городе и союзом ее со всеми революционными демократами в целях восста­ния *. Мы — за восстание крестьянства. Мы — безу­словно против смешения и слияния разнородных классовых элементов и разнородных партий. Мы за то, чтобы в целях восстания социал-демократия подтал­кивала всю революционную демократию, помогала всей ей организоваться, шла рядом с ней, но не сливаясь с ней, на баррикады в городах, — против помещиков и полиции в деревнях.

Да здравствует городское и деревенское восстание против самодержавия! Да здравствует революционная социал-демократия, как передовой отряд всей револю­ционной демократии в настоящей революции!

«Пролетарий» № 16, 11 (1) сентября 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью