20

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ

ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА

И КРЕСТЬЯНСТВА

 

Вопрос об участии социал-демократии во временном революционном правительстве выдвинут на очередь не столько ходом событий, сколько теоретическими рассуждениями социал-демократов одного направления. В двух фельетонах (№№ 13 и 14) мы разобрали рассу­ждения Мартынова[a], впервые выдвинувшего этот вопрос. Оказывается, однако, что интерес к нему так велик, а недоразумения, порождаемые указанными рассуждениями (смотри особенно № 93 «Искры»), так громадны, что необходимо еще раз остановиться на этом вопросе. Как бы ни оценивали социал-демократы вероятность того, что нам придется в недалеком будущем не только теоретически решать этот вопрос, во всяком случае ясность ближайших целей необходима для партии. Без ясного ответа на этот вопрос невозможна уже теперь выдержанная, чуждая шатаний или недомолвок, про­паганда и агитация.

Попытаемся восстановить сущность спорного вопроса. Если мы хотим не только уступок от самодержавия, а настоящего низвержения его, то мы должны доби­ваться замены царского правительства временным революционным правительством, которое, с одной сто­роны, созвало бы учредительное собрание на основании действительно всеобщего, прямого и равного избира­тельного права с тайной подачей голосов и которое,

23

с другой стороны, было бы в состоянии на деле провести полную свободу на время выборов. И вот спрашивается, позволительно ли социал-демократической рабочей пар­тии участвовать в таком временном революционном правительстве? Вопрос этот поставили впервые пред­ставители оппортунистического крыла нашей партии, именно Мартынов, еще до 9 января, причем он, а вслед за ним и «Искра», решили этот вопрос отрицательно. Мартынов старался довести до абсурда взгляды ре­волюционных социал-демократов, пугая их тем, что в случае успешной работы над организацией револю­ции, в случае руководства вооруженным народным восстанием со стороны нашей партии, нам придется участвовать во временном революционном правитель­стве. А такое участие есть недопустимый «захват власти», есть непозволительный, для классовой социал-демокра­тической партии, «вульгарный жоресизм».

Остановимся на рассуждениях сторонников этого взгляда. Находясь во временном правительстве, говорят нам, социал-демократия будет держать в руках власть; а социал-демократия, как партия пролетариата, не мо­жет держать в руках власть, не пытаясь осуществить нашей программы-максимум, т. е. не пытаясь осуще­ствить социалистического переворота. А на таком предприятии она неизбежно в настоящее время потер­пит поражение и только осрамит себя, только сыграет на руку реакции. Поэтому-де участие социал-демокра­тии во временном революционном правительстве недо­пустимо.

Это рассуждение основано на смешении демократиче­ского и социалистического переворотов, — борьбы за республику (включая сюда и всю нашу программу-минимум) и борьбы за социализм. Пытаясь немедленно поставить своей целью социалистический переворот, социал-демократия действительно лишь осрамила бы себя. Именно против подобных смутных и неясных идей наших «социалистов-революционеров» и воевала, однако, всегда социал-демократия. Именно поэтому настаивала она всегда на буржуазном характере пред­стоящей России революции, именно поэтому строго

24

требовала отделения демократической программы-минимум от социалистической программы-максимум. Забыть все это могут во время переворота отдельные социал-демократы, склонные пасовать перед стихий­ностью, но не партия в целом. Сторонники этого ошибоч­ного мнения впадают в преклонение перед стихийностью, думая, что ход вещей заставит социал-демократию, в таком положении, взяться вопреки ее воле за осуще­ствление социалистического переворота. Если бы это было так, тогда, значит, неверна была бы наша про­грамма, тогда она не соответствовала бы «ходу вещей»: преклоняющиеся перед стихийностью люди как раз и боятся этого, боятся за верность нашей программы. Но их боязнь (психологическое объяснение которой мы старались наметить в наших фельетонах) неоснова­тельна до последней степени. Наша программа верна. Именно ход вещей подтвердит ее непременно, и чем дальше, тем больше. Именно ход вещей «навяжет» нам безусловную необходимость отчаянной борьбы за респуб­лику, именно он практически направит как раз в эту сторону наши силы, силы политически-активного про­летариата. Именно ход вещей неизбежно навяжет нам при демократическом перевороте такую массу союзников из мелкой буржуазии и крестьянства, реальные потреб­ности которых потребуют как раз проведения программы-минимум, что опасения слишком быстрого пере­хода к программе-максимум являются прямо смешными.

Но, с другой стороны, именно эти союзники из мелко­буржуазной демократии вызывают новые опасения среди социал-демократов известного направления, именно опасения насчет «вульгарного жоресизма». Участвовать в правительстве вместе с буржуазной демократией за­прещено резолюцией Амстердамского конгресса[1], это есть жоресизм, т. е. бессознательное предательство ин­тересов пролетариата, превращение пролетариата в при­хвостня буржуазии, развращение его мишурой власти, на деле безусловно недостижимой в буржуазном об­ществе.

Это рассуждение не менее ошибочно. Оно показывает, что авторы его выучили на память хорошие резолюции,

25

но не поняли значения их; — зазубрили некоторые антижоресистские словечки, но не продумали их и применяют поэтому совсем некстати; — усвоили себе букву, но не дух последних уроков международной революционной социал-демократии. Кто хочет с диалек­тически-материалистической точки зрения оценить жо­ресизм, тот должен строго отделить субъективные мотивы и объективные исторические условия. Субъек­тивно, Жорес хотел спасать республику, вступая для этого в союз с буржуазной демократией. Объективные условия этого «опыта» состояли в том, что республика во Франции была уже фактом и никакой серьезной опас­ности ей не грозило, — что рабочий класс имел полную возможность развития самостоятельной классовой по­литической организации и недостаточно пользовался этой возможностью под влиянием, отчасти, как раз обилия мишурных парламентских упражнений его вожаков, — что на деле перед рабочим классом объек­тивно выдвигались уже историей задачи социалистиче­ского переворота, от которого отманивали пролетариат Мильераны посулом крохотных социальных реформ.

Теперь возьмите Россию. Субъективно, такие рево­люционные социал-демократы, как впередовцы или Парвус, хотят отстоять республику, вступая для этого в союз с революционной буржуазной демократией. Объективные условия отличаются от французских как небо от земли. Объективно, исторический ход вещей поставил теперь русский пролетариат как раз перед задачей демократического буржуазного переворота (все содержание которого мы обозначаем для краткости словом республика); перед этой же задачей стоит весь народ, т. е. вся масса мелкой буржуазии и крестьянства; без этого переворота немыслимо сколько-нибудь широ­кое развитие самостоятельной классовой организации для социалистического переворота.

Представьте себе конкретно все различие объективных условий и скажите: что следует думать о людях, которые забывают это различие, увлекаясь сходством некоторых слов, подобием некоторых букв, одинаковостью субъек­тивной мотивировки?

26

Так как Жорес во Франции преклонялся перед бур­жуазной социальной реформой, неправильно прикрывая себя субъективной целью борьбы за республику, то поэтому мы, русские социал-демократы, должны отка­заться от серьезной борьбы за республику! Ведь к этому, именно к этому сводится премудрость новоискровцев.

В самом деле, не ясно ли, что борьба за республику немыслима для пролетариата без союза его с мелкобур­жуазной массой народа? Не ясно ли, что без револю­ционной диктатуры пролетариата и крестьянства нет ни тени надежды на успех этой борьбы? Один из глав­ных недостатков разбираемого взгляда состоит в его мертвенности, шаблонности, в том, что упускаются из виду условия революционного времени. Бороться за республику и в то же время отказываться от револю­ционной демократической диктатуры это все равно, как если бы Ойяма решил бороться с Куропаткиным под Мукденом, заранее отказавшись от мысли самому вступить в Мукден. Ведь если мы, революционный на­род, т. е. пролетариат и крестьянство, хотим «вместе бить» самодержавие, то мы должны также вместе добить, вместе убить его, вместе отбить неизбежные попытки реставрировать его! (Оговариваемся еще раз во избежание возможных недоразумений, что мы разу­меем под республикой не только и даже не столько форму правления, сколько всю совокупность демокра­тических преобразований нашей программы-минимум.) Нужно поистине школьническое понятие об истории, чтобы представлять себе дело без «скачков» в виде ка­кой-то медленно и равномерно восходящей прямой линии: сначала будто бы очередь за либеральной круп­ной буржуазией — уступочки самодержавия, потом за революционной мелкой буржуазией — демократическая республика, наконец за пролетариатом — социалисти­ческий переворот. Эта картина верна в общем и целом, верна «на долгом», как говорят французы, на каком-нибудь протяжении столетия (напр., для Франции с 1789 по 1905 год), но составлять себе по этой картине план собственной деятельности в революционную эпоху, — для этого надо быть виртуозом филистерства.

27

Если русское самодержавие не сумеет вывернуться даже теперь, отделавшись куцей конституцией, если оно будет не только поколеблено, а действительно свергнуто, тогда, очевидно, потребуется гигантское на­пряжение революционной энергии всех передовых классов, чтобы отстоять это завоевание. А это «отстоять» и есть не что иное, как революционная диктатура проле­тариата и крестьянства! Чем больше мы завоюем теперь, чем энергичнее мы будем отстаивать завоеванное, тем меньше сможет отнять впоследствии неизбежная буду­щая реакция, тем короче будут эти интервалы реакции, тем легче будет задача для пролетарских борцов, иду­щих вслед за нами.

А тут являются люди, которые наперед хотят, до борьбы, отмерить точно аршином то Иловайскому» скромненький кусочек будущих завоеваний, которые до падения самодержавия, даже еще до 9-го января вздумали стращать рабочий класс России пугалом ужасной революционной демократической диктатуры! И эти аршинники претендуют на название революцион­ных социал-демократов...

Участвовать во временном правительстве вместе с буржуазной революционной демократией, — плачутся они, — да ведь это значит освящать буржуазный строй, освящать сохранение тюрем и полиции, безработицы и нищеты, собственности и проституции. Это довод, до­стойный либо анархистов, либо народников. Социал-демократия не отворачивается от борьбы за политиче­скую свободу на том основании, что это есть буржуазная политическая свобода. Социал-демократия смотрит на «освящение» буржуазного строя с исторической точки зрения. Когда Фейербаха спросили, освящает ли он материализм Бюхнера, Фогта и Молешотта, он отвечал: я освящаю материализм в его отношении к прошлому, но не в его отношении к будущему. Вот точно так же и социал-демократия освящает буржуазный строй. Она никогда не боялась и никогда не побоится сказать, что освящает республикански-демократический бур­жуазный строй по сравнению с самодержавно-крепост­ническим буржуазным строем. Но она «освящает»

28

буржуазную республику лишь как последнюю форму классового господства, освящает ее как наиболее удобную арену для борьбы пролетариата с буржуазией, освящает не за ее тюрьмы и полицию, собственность и проституцию, а для широкой и свободной борьбы про­тив этих милых учреждений.

Конечно, мы далеки от мысли утверждать, что участие наше в революционном временном правительстве не влечет за собой для социал-демократии никаких опас­ностей. Нет и не может быть такой формы борьбы, та­кого политического положения, которое бы не влекло за собой опасностей. Если нет революционного классо­вого инстинкта, если нет цельного миросозерцания, стоящего на уровне науки, если нет (не во гнев будь сказано товарищам-новоискровцам) царя в голове, — тогда опасно и участие в стачках — может повести к «экономизму», — и участие в парламентской борьбе — может кончиться парламентским кретинизмом[2], — и поддержка земской либеральной демократии — может привести к «плану земской кампании». Тогда опасно даже читать по истории французской революции полез­нейшие сочинения Жореса и Олара — может привести к брошюре Мартынова о двух диктатурах.

Разумеется, если бы социал-демократия хоть на ми­нуту забыла о классовой особности пролетариата от мелкой буржуазии, если бы она заключила не вовремя невыгодный для нас союз я той или иной не заслужи­вающей доверия интеллигентской мелкобуржуазной партией, если бы социал-демократия хоть на минуту упустила из виду свои самостоятельные цели и необхо­димость (при всех и всяких политических ситуациях и конъюнктурах, при всех и всяких политических поворотах и переворотах) ставить во главу угла разви­тие классового самосознания пролетариата и его само­стоятельной политической организации, — тогда уча­стие во временном революционном правительстве было бы крайне опасно. Но при этом условии, повторяем, и в такой же мере опасен любой политический шаг. До какой степени неосновательно приурочение этих воз­можных опасений к теперешней постановке ближайших

29

задач революционной социал-демократией, это покажут всем самые простые справки. Не будем говорить о себе, не станем воспроизводить многочисленных заявлений, предостережений, указаний по рассматриваемому нами вопросу в газете «Вперед», — сошлемся на Парвуса. Высказываясь за участие социал-демократии во времен­ном революционном правительстве, он со всей энергией подчеркивает условия, которых никогда не должны мы забывать: вместе бить, врозь идти, не смешивать орга­низаций, смотреть за союзником, как за врагом, и т. д. Мы не останавливаемся подробнее на этой стороне дела, уже отмеченной в фельетоне.

Нет, действительная политическая опасность для социал-демократии лежит в настоящее время совсем не там, где ее ищут новоискровцы. Не мысль о рево­люционной демократической диктатуре пролетариата и крестьянства должна страшить нас, а тот дух хвости­зма и мертвенности[b], который разлагающе действует на партию пролетариата, выражаясь во всевозмож­ных теориях организации-процесса, вооружения-про­цесса и т. п. Возьмите, например, новейшую попытку «Искры» провести различие между временным револю­ционным правительством и революционной демократи­ческой диктатурой пролетариата и крестьянства. Разве это не образец мертвенной схоластики? Люди, сочи­няющие такие различия, способны нанизывать красивые слова, но совершенно неспособны думать. Отношение между указанными понятиями на самом деле прибли­зительно таково, как отношение между юридической формой и классовым содержанием. Кто говорит: «вре­менное революционное правительство», тот подчеркивает государственно-правовую сторону дела, происхождение правительства не из закона, а из революции, временный характер правительства, связанного будущим учреди­тельным собранием. Но какова бы ни была форма, каково бы ни было происхождение, каковы бы ни были 

30

условия, ясно во всяком случае, что временное рево­люционное правительство не может не опираться на известные классы. Достаточно вспомнить эту азбучную вещь, — чтобы видеть, что временное революционное правительство не может быть ничем иным, как револю­ционной диктатурой пролетариата и крестьянства. Следовательно, различие, проводимое «Искрой», только тащит партию назад, к бесплодным словесным спорам, от задачи конкретного анализа классовых интересов в русской революции.

Или возьмите другое рассуждение «Искры». По по­воду возгласа: да здравствует революционное временное правительство! она назидательно замечает: «сочетание слов «да здравствует» и «правительство» сквернит уста». Разве это не пустозвонная фраза?[c] Они говорят о свер­жении самодержавия и в то же время боятся осквернить себя приветствием революционному правительству! Удивительно, право, что они не боятся осквернения от приветствия республике: ведь республика необходимо предполагает правительство, и ни один социал-демократ никогда не сомневался в том, что именно буржуазное правительство. Какая же разница между приветствованием временного революционного правительства и приветствованием демократической республики? Не­ужели социал-демократия, политическая руководитель­ница самого революционного класса, должна уподо­биться анемичной и истеричной старой деве, которая жеманно настаивает на необходимости фигового листка: приветствовать то, что подразумевает буржуазно-демо­кратическое правительство, можно, но приветствовать прямо временное революционно-демократическое пра­вительство нельзя?

Картина: петербургское рабочее восстание победило. Самодержавие свергнуто. Провозглашено временное ре­волюционное правительство. Вооруженные рабочие ли-

31

куют при возгласах: да здравствует временное револю­ционное правительство! В стороне стоят новоискровцы и, вознося горе свои целомудренные очи, бия себя в свои морально-чуткие сердца, изрекают: благодарим тебя, господи, что мы не похожи на этих мытарей, что мы не осквернили себе уста такими сочетаниями слов...

Нет и тысячу раз нет, товарищи! Не бойтесь осквер­нить себя самым энергичным, ни перед чем не останавли­вающимся участием вместе с революционной буржу­азной демократией в республиканском перевороте. Не преувеличивайте опасностей этого участия, с которы­ми вполне может сладить наш организованный пролета­риат. Месяцы революционной диктатуры пролетариата и крестьянства сделают больше, чем десятилетия мир­ной, отупляющей атмосферы политического застоя. Если русский рабочий класс после 9-го января сумел в условиях политического рабства мобилизовать бо­лее миллиона пролетариев для коллективного, стойко­го и выдержанного выступления, — то при условиях революционно-демократической диктатуры мы моби­лизуем десятки миллионов городской и деревенской бедноты, мы сделаем из русской политической револю­ции пролог европейского социалистического переворота.

 

«Вперед» № 14, I2 апреля (30 марта) 1905 г.

 

Печатается по тексту газеты

«Вперед», сверенному с рукописью