291

ПЕРВЫЕ ШАГИ БУРЖУАЗНОГО ПРЕДАТЕЛЬСТВА

 

Женева, среда 21 (8) июня.

 

Телеграф принес вчера известие, что в понедельник земская делегация была принята Николаем II, который в ответ на речи князя Сергея Трубецкого и г. Федорова решительно подтвердил свое обещание созвать народ­ных представителей.

Чтобы оценить правильно значение этого «события», надо восстановить, прежде всего, некоторые факты, сообщенные в заграничной прессе.

24-го и 25-го мая старого стиля состоялись в Москве три собрания представителей земств и городов, числом около 300. Имеющийся у нас литографированный текст принятой ими петиции к царю и резолюции, прислан­ный из России, не содержит указаний на число делега­тов, упоминая лишь, что в совещании участвовали, кроме земских и городских гласных, городские головы и предводители дворянства. Представители помещичьего землевладения и городского капитала обсуждали поли­тические судьбы России. Прения были, сообщают иностранные корреспонденты, очень жаркие. Большим влиянием пользовалась партия Шипова, — умеренная, богатая придворными связями. Всех радикальнее были провинциалы, всех умереннее — петербуржцы; «центр» составляли москвичи. Обсуждали каждое слово пети­ции, за которую, в конце концов, вотировал и Питер. Петиция получилась патриотическая и верноподданни­ческая. «Движимые одной пламенной любовью к оте­честву», почтенные буржуа откладывают в сторону

292

«всякую рознь и все различия, их разделяющие», и обращаются к царю. Они указывают на «великую опасность для России и для самого престола», грозящую не столько извне, сколько от «внутренней усобицы». (Россия стоит, правда, впереди «престола», наши патриоты обратились сначала к престолу, лишь грозя — приватно и под сурдинку — обратиться к народу.) Как водится, петиция полна казенной лжи, сваливая вину на советчиков царя, на искажение его предначер­таний и предуказаний, поведшее к усилению полицей­ской власти, к преграждению «голоса правды», восходя­щего до престола, и т. д. Вывод — просьба «пока не поздно» «без замедления созвать народных пред­ставителей, избранных для сего равно и без различия всеми подданными». Народные представители должны «в согласии» с царем решить вопрос о войне или мире и «установить (тоже в согласии с царем) обновленный государственный строй». Таким образом, в петиции нет ни точного требования принятого якобы «конституци­онно-демократической» партией всеобщего, прямого и равного избирательного права с тайной подачей голосов (прямое и тайное голосование совсем опущены и, конечно, не случайно), — ни требования хоть каких-нибудь гарантий свободы выборов. Авторы петиции говорят жалостливо: «Угнетение личности и общества, угнетение слова и всякий произвол множится и растет», но мер против этого не выдвигают. «В согласии» с царем растет произвол, — в согласии с царем да «обновляется» государственный строй... Представители буржуазии прочно держатся за теорию «соглашения» не народа, конечно, а буржуазии с угнетателями народа.

Совещание избрало делегацию для представления петиции царю из господ Гейдена, Головина, Петрункевича, Г. и Н. Львовых, Петра и Павла Долгоруких, Кова­левского, Новосильцева, Родичева, Шаховского и Сер­гея Трубецкого. От Петербурга присоединились потом, на приеме Николаем II, гг. Корф, Никитин и Федоров.

Затем это же совещание приняло следующую резо­люцию, о которой заграничные газеты не сообщают, но которая воспроизведена в русском листке:

293

«Совещание объединенных групп земских и городских дея­телей проникнутое, несмотря на различие мнений по отдельным политическим вопросам, общим убеждением, что коренной при­чиной настоящего тяжелого внутреннего и внешнего положения России является доныне не отмененный приказный строй, отри­цающий личную и общественную свободу, подавляющий народ­ное самосознание и народную самодеятельность, устраняющий население от участия в государственной жизни и порождающий ничем не ограниченный и все усиливающийся произвол безот­ветственной администрации, что этот строй, в течение многих лет вносивший насилие, ложь и разложение в нашу внутреннюю жизнь, ныне роковым образом привел к грозной внешней опас­ности, вовлекши государство в гибельную войну, вызывая и поддерживая в течение ее междоусобную вражду и доведя страну до ряда поражений, завершившихся беспримерным в русской истории истреблением наших морских сил, полагая, что даль­нейшее существование этого строя угрожает не только внутрен­нему миру, порядку и благосостоянию народа, но также твер­дости престола, целости и внешней безопасности России, — признает безусловно необходимым для спасения страны:

1. — Безотлагательный созыв свободно избранного всенародного представительства для совместного с монархом решения вопроса о войне и мире и установления государственного право­порядка; 2. — Немедленную отмену законов, учреждений, постановле­ний и распоряжений, противных началам свободы личности, слова, печати, союзов и собраний, и объявление политической амнистии;

3. — Немедленное обновление состава администрации путем призвания к руководству центральным управлением лиц, искренне преданных делу государственного преобразования и внушающих доверие обществу».

В каком отношении стоит эта резолюция к петиции и к поручениям делегации, т. е. обязалась ли эта по­следняя изложить содержание резолюции или вру­чить ее вместе с петицией, — неизвестно. Может быть, петиция — официальный документ для «престола», а ре­золюция — неофициальный для «народа»?

О характере прений на совещании корреспондент французской газеты «Le Matin»[1], г. Гастон Леру, сообщает, что наиболее «передовые» делегаты, провин­циальные земцы, стояли за двухстепенные выборы, боясь, что при прямых выборах их подавят «города» (очевидно, боялись они того, что при прямых выборах не вполне будут обеспечены привилегии помещиков

294

над крестьянством). Корреспондент «Франкфуртской Газеты»[2] писал:

«Русское земство, как политическая партия, распа­дается на три фракции: либеральное земское большинство (вождь — граф Гейден), умеренно-либеральное нацио­налистически-славянофильское земское меньшинство с г. Шиповым во главе, и группа радикальных земцев-конституционалистов. Характерно, что при выборах делегатов прошли именно «феодальные» представители. Умеренные хотели, чтобы их достойными представителями перед царем явились лица почтенных старых фамилий. Радикалы же, не делавшие себе никаких иллюзий насчет результатов петиции, хотели, чтобы представители старых фамилий собственными глазами убедились в том, что правительство добровольно не усту­пит ни пяди».

Удобства воспетой г-ном Струве расплывчатой органи­зации «конституционно-демократической» (читай: монар­хической) партии не замедлили сказаться на деле очень быстро. Для сделок и торгашества, для виляний и ухищрений не удобна крепкая и прочная организация партии. Пусть в «партию» входит и «Союз освобождения» (может быть, это и есть «группа радикалов», о которой писал корреспондент «Франкфуртской Газеты») — и «земская фракция» (т.е. и сторонники Гейдена, и сторон­ники Шипова, от которого г. Струве официально ста­рается теперь открещиваться?). А в земскую фракцию входят и сторонники Гейдена и шиповцы и... «ра­дикалы». Разберись, кто может! Сошлись все они, влеко­мые пламенной любовью к отечеству и к привилегиям буржуазии, на теории соглашения, которую мы не раз разъясняли уже в «Пролетарии» и которая явно высту­пает и в «петиции» и в «резолюции».

Резолюция, должно быть, должна была питать «идеальные» запросы радикалов. А петиция в истолко­вании «умеренных» делегатов — служить для мате­риальной сделки с царизмом. От непосвященной черня и распределение фракций совещания, и полномочия делегации, и условия сделки, и дальнейшие намерения земцев усерднейшим образом скрывались. «Народу»,

295

от имени которого гг. буржуа торгуются с царизмом, не к чему знать высшей политики «конституционно-демократической партии»! Гг. буржуа будут беседовать с царем об угнетении слова, о подавлении голоса правды, о народных представителях, о России, «сплотившейся вокруг единого стяга народного» и т. д., — а народу знать всей правды о политике либеральных и «освобожденских» торгашей совсем не надобно... Да, да, недаром г. Струве недавно упрекал в «Освобождении» «крайние партии» (т. е. социал-демократов в особенности) в неуме­ренном пристрастии к узкой, заговорщической, яко­бинской «конспирации». Мы, социал-демократы, кон­спирируем от царя и царских ищеек, заботясь в то же время о том, чтобы народ знал все о нашей партии, об оттенках внутри ее, о развитии программы и тактики ее, даже о том, что сказал тот или другой делегат пар­тийного съезда на этом съезде. Гг. просвещенные бур­жуа, освобожденцы, конспирируют... от народа, ничего не знающего в точности о пресловутой «конституционно-демократической» партии, но зато они откровенничают с царем и с ищейками царя. Ну, как же не демократы?

О чем откровенничали делегаты земцев с придворной шайкой, не желавшей пустить их к царю, мы не знаем. А откровенничали и переговаривались они долго. Иностранные газеты жадно ловили вести о каждом шаге «высшей политики» гг. делегатов. Петербург, 9 июня (27 мая). Делегация земцев прежде всего повидает г. министра вн. дел Булыгина, чтобы пожаловаться на Трепова. — 10 июня (28 мая). Булыгин заявил делега­ции, что она не будет принята царем, и посоветовал уехать из Петербурга. — 12 июня (30 мая). Считают вероятным, что царь примет делегацию. — 15 (2) июня. Специальная телеграмма г. Гастона Леру в газету «Le Matin»: «Делегаты земцев приняли те условия аудиен­ции у императора, которые им ставило министерство двора. После этого барон Фредерикс отправился сегодня вечером в Царское Село, чтобы узнать у царя, решил ли он принять депутацию».

Слышите ли вы это, русские рабочие и крестьяне? Вот как поступают «демократы»-«освобожденцы», враги

296

заговорщичества, ненавистники конспирации! Они встраивают заговоры с министерством двора его полицейского величества, они конспирируют против народа вместе с шпионами. Желая быть представителями' «народа», они принимают шпионами поставленные условия насчет того, как следует говорить с царями о нуждах «народа»!

Вот как поступают люди богатые, независимые, про­свещенные, либеральные, «движимые пламенной лю­бовью к отечеству». Это не то, что грубая, невежествен­ная, зависимая от всякого приказчика рабочая чернь, которая прет прямо и открыто к царю с каким-то дерзким попом, не поговорив даже с влиятельными шпионами об условиях разговора с царем. Разве можно допустить республику или хотя бы прямые выбери и однопалатную систему при такой политически необразованной народной массе? Политически образованные люди знают ходы и понимают, что сначала надо зайти с заднего крыльца к шпионам, — может быть, даже посоветоваться с ними о содержании и слоге обращения к царю, — вот тогда уж действительно «голос правды» будет «восходить до престола».

На чем сторговались «представители», с позволения сказать, «народа» с царскими шпионами, мы не знаем. Мы знаем из телеграмм, что на приеме делегации «длин­ную речь» держал князь С. Трубецкой, в течение получаса излагавший царю трудное положение Рос­сии и условия, вынудившие земцев обратиться прямо (а не через шпионов?) к царю. Речь произвела на царя глубокое впечатление. Г-н Федоров говорил от имени представителей Петербурга. Царь ответил длинной речью. Он выразил сожаление по поводу тех огромных жертв, которых стоила война, он оплакивал последнее поражение на море. Он закончил словами: «Благодарю вас, господа, за выраженные вами чувства» (должно быть, хороши были эти чувства «демократа» Трубецкого, о выражении которых он советовался с шпионами!). «Я верю в ваше желание работать вместе со мной» (царь верит либеральной буржуазии, либеральная буржуа­зия верит царю; рука руку моет) «над учреждением

297

нового государственного устройства, основанного на новых началах. Мое желание созвать народное собра­ние» (когда? выборных ли представителей? как и кем выбранных? — неизвестно. Г-н Трубецкой, явно, скрыл от обожаемого монарха «резолюцию» совещания. Должно быть, шпионы посоветовали не говорить с царем на эту тему!) «непоколебимо. Я думаю об этом каждый день. Моя воля будет исполнена. Вы можете сегодня же объявить это населению городов и деревень. Вы помо­жете мне в этом новом деле. Народное собрание восста­новит единение между Россией и ее императором» (между Трубецкими и Федоровыми — и императором?). «Оно будет основанием устройства, которое будет по­коиться на русских народных началах». Делегаты вынесли из аудиенции — гласит официальная теле­грамма — превосходное впечатление. Царь тоже казал­ся довольным...

А ведь это похоже на правду! Доволен царь, довольны либеральные буржуа. Они готовы заключить прочный мир друг с другом. Довольно самодержавие и полиция (истинно русские народные начала). Доволен денежный мешок (с ним будут отныне постоянно и правильно сове­товаться).

Довольны ли будут рабочие и крестьяне, интересы которых проторговывают буржуазные предатели?

 

«Пролетарий» № 5,

26 (13) июня 1905 г.

 

Печатается по тексту

газеты «Пролетарий»,

сверенному с рукописью