335

РЕВОЛЮЦИОННАЯ АРМИЯ

И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

 

Восстание в Одессе и переход на сторону революции броненосца «Потемкин» ознаменовали новый и крупный шаг вперед в развитии революционного движения про­тив самодержавия. События с поразительной быстротой подтвердили своевременность призывов к восстанию и к образованию временного революционного правитель­ства, — призывов, обращенных к народу сознательными представителями пролетариата в лице III съезда Рос­сийской социал-демократической рабочей партии. Новая вспышка революционного пламени проливает свет на практическое значение этих призывов и заставляет нас точнее определить задачи революционных борцов в переживаемый Россией момент.

Всенародное вооруженное восстание зреет и органи­зуется на наших глазах под влиянием стихийного хода событий. Не так уже далеки те времена, когда единствен­ным проявлением народной борьбы с самодержавием были бунты, т. е. возмущения несознательные, неорга­низованные, стихийные, иногда дикие. Но рабочее движение, как движение самого передового класса, про­летариата, быстро выросло из этой начальной стадии. Сознательная пропаганда и агитация социал-демо­кратии сделали свое дело. Бунты сменились органи­зованной стачечной борьбой и политическими демон­страциями против самодержавия. Дикие военные расправы в течение нескольких лет «воспитывали» про­летариат и городское простонародье, подготовляли его

336

к высшим формам революционной борьбы. Преступная и дозорная война, в которую бросило народ самодер­жавие, переполнила чашу народного терпения. Нача­лись попытки вооруженного отпора толпы царским войскам. Начались настоящие уличные сражения парода с войском, битвы на. баррикадах. Кавказ[1], Лодзь, Одесса, Либава[2] показали нам в самое последнее время образцы пролетарского геройства и народного энтузиазма. Борьба перерастала в восстание. Позор­ная роль палачей свободы, роль прислужников поли­ции не могла не открывать постепенно глаза и самой царской армии. Армия стала колебаться. Сначала отдельные случаи неповиновения, вспышки запасных, протесты офицеров, агитация среди солдат, отказ отдельных рот или полков стрелять в своих братьев — рабочих. Затем — переход части армии на сторону восстания.

Громадное значение последних одесских событий со­стоит именно в том, что здесь впервые крупная часть военной силы царизма, — целый броненосец, — пере­шла открыто на сторону революции. Бешеные усилия и всевозможные уловки употребляло правительство, чтобы скрыть от народа это событие, чтобы потушить восстание матросов в самом начале. Ничто не помогло. Посланные против революционного броненосца «Потем­кина» военные суда отказались бороться против това­рищей. Распространив по Европе известия о сдаче «Потемкина», о царском приказе потопить революцион­ный броненосец, самодержавное правительство только окончательно опозорило себя перед всем миром. Эскадра вернулась в Севастополь, правительство спешит рас­пустить матросов, разоружить военные суда; ходят слухи о массовой отставке офицеров Черноморского флота; на сдавшемся броненосце «Георгий Победо­носец» опять начались возмущения. В Либаве и Крон­штадте матросы тоже восстают; учащаются столкновения с войском; идет (в Либаве) бой на баррикадах матросов и рабочих против солдат. В заграничной печати сооб­щается о возмущениях на целом ряде других военных судов («Минин», «Александр Второй» и т. д.). Царское

337

правительство оказалось без флота. Самое большее, чего ему удалось пока добиться, это — удержать флот от активного перехода на сторону революции. А бро­неносец «Потемкин» остался непобежденной террито­рией революции и, какова бы ни была его судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательнейший факт: попытка образования ядра революционной армии.

Никакие репрессии, никакие частичные победы над революцией не уничтожат значения этого события. Первый шаг сделан. Рубикон перейден[3]. Переход армии на сторону революции запечатлен перед всей Россией и перед всем миром. Новые еще более энер­гичные попытки образования революционной армии последуют неминуемо за событиями в Черноморском флоте. Наше дело теперь — поддержать всеми силами эти попытки, разъяснить самым широким массам про­летариата и крестьянства общенародное значение рево­люционной армии в деле борьбы за свободу, помочь отдельным отрядам этой армии выдвинуть общена­родное знамя свободы, способное привлечь массу, объединить силы, которые бы раздавили царское само­державие.

Бунты — демонстрации — уличные сражения — от­ряды революционной армии, — таковы этапы развития народного восстания. Теперь мы дошли наконец и до последнего этапа. Это не значит, разумеется, что все движение стоит уже в целом на этой новой высшей сту­пени. Нет, в движении еще много неразвитости, в одес­ских событиях есть еще явные черты старого бунта. Но это значит, что передовые волны стихийного потока докатились уже до самого порога самодержавной «твер­дыни». Это значит, что передовые представители самой народной массы дошли уже не в силу теоретических соображений, а под давлением растущего движения до новых высших задач борьбы, окончательной борьбы с врагом русского народа. Самодержавие все сделало для подготовки этой борьбы. Оно годами толкало народ на вооруженную борьбу с войском и теперь оно пожи­нает то, что сеяло. Из самого войска выходят отряды революционной армии.

338

Дело таких отрядов — провозгласить восстание, дать массам военное руководство, необходимое для граждан­ской. войны, как и для всякой другой войны, создать опорные пункты открытой всенародной борьбы, пере­бросить восстание в соседние местности, обеспечить, — сначала хотя бы в небольшой части территории госу­дарства, — полную политическую свободу, начать рево­люционную перестройку прогнившего самодержавного строя, развернуть во всю ширь революционное твор­чество народных низов, которые мало участвуют в этом творчестве в мирные времена, но которые выступают па первый план в эпохи революции. Только сознав эти новые задачи, только поставив их смело и широко,— отряды революционной армии могут одержать полную победу, послужить опорой революционного правитель­ства. А революционное правительство — такая же насущно необходимая вещь на данной стадии народ­ного восстания, как революционная армия. Револю­ционная армия нужна для военной борьбы и для воен­ного руководства массами народа против остатков военной силы самодержавия. Революционная армия необходима потому, что только силой могут быть решены великие исторические вопросы, а организация силы в современной борьбе есть военная организация. И кроме остатков военной силы самодержавия есть военные силы соседних государств, у которых молит уже поддержки русское падающее правительство, о чем мы расскажем ниже[a].

Революционное правительство необходимо для поли­тического руководства народными массами, — сначала в той части территории, которая уже отвоевана у ца­ризма революционной армией, а потом и во всем госу­дарстве. Революционное правительство необходимо для немедленного приступа к политическим преобразова­ниям, во имя которых идет революция, — для устрой­ства революционного народного самоуправления, для. созыва действительно всенародного и действительна учредительного собрания, для проведения тех «свобод»,

339

без которых невозможно правильное выражение воли народа. Революционное правительство необходимо для политического объединения восставшей части народа, которая на деле и окончательно порвала с самодержа­вием, для политической организации ее. Эта организа­ция может быть, конечно, только временная, как только временным может быть и революционное правитель­ство, берущее в руки власть от имени народа, для обес­печения воли народа, для деятельности посредством народа. Но эта организация должна начаться немед­ленно, в неразрывной связи с каждым успешным шагом восстания, ибо политическое объединение и полити­ческое руководство не могут быть отложены ни на минуту. Для полной победы народа над царизмом это немедленное осуществление политического руко­водства восставшим народом не менее необходимо, чем военное руководство его силами.

Каков будет окончательный исход борьбы между сто­ронниками самодержавия и массой народа, в этом не мо­жет сомневаться ни один человек, сколько-нибудь со­хранивший способность рассуждения. Но мы не должны закрывать себе глаза на то, что серьезная борьба только еще начинается, что нас ждут еще великие испы­тания. И революционная армия и революционное пра­вительство представляют из себя «организмы» настолько высокого типа, требуют учреждений таких сложных, гражданского самосознания такого развитого, что было бы ошибкой ждать простого, немедленного, верного осуществления этих задач сразу. Нет, мы не ждем этого, мы умеем ценить значение той упорной, медленной, часто невидной работы политического воспитания, ко­торую всегда вела и всегда будет вести социал-демо­кратия. Но мы не должны допускать также еще более опасного в настоящий момент неверия в силы народа, мы должны помнить, какой громадной просвещающей и организующей силой обладает революция, когда могучие исторические события силой вытаскивают обы­вателей из их медвежьих углов, чердаков и подвалов и заставляют их становиться гражданами. Месяцы рево­люции скорее и полнее воспитывают иногда граждан,

340

чем десятилетия политического застоя. Задача созна­тельных руководителей революционного класса—всегда идти впереди его в деле такого воспитания, разъяс­нять значение новых задач и звать вперед к нашей великой конечной цели. Неудачи, которые неизбежно ждут нас при дальнейших попытках образования рево­люционной армии и учреждения временного револю­ционного правительства, только научат нас практиче­скому решению этих задач, только привлекут новые и свежие, таящиеся теперь под спудом, народные силы к их решению.

Возьмите военное дело. Ни один социал-демократ, знакомый хоть сколько-нибудь с историей, учившийся у великого знатока этого дела Энгельса, не сомневался никогда в громадном значении военных знаний, в гро­мадной важности военной техники и военной органи­зации, как орудия, которым пользуются массы народа и классы народа для решения великих исторических столкновений. Социал-демократия никогда не опуска­лась до игры в военные заговоры, она никогда не выдви­гала на первый план военных вопросов, пока не было налицо условий начавшейся гражданской войны[b]. Но теперь все социал-демократы выдвинули военные вопросы, если не на первое, то на одно из первых мест, поставили на очередь изучение их и ознакомление с ними народных масс. Революционная армия должна практически применить военные знания и военные орудия для решения всей дальнейшей судьбы русского народа, для решения первого, насущнейшего вопроса, вопроса о свободе.

Социал-демократия никогда не смотрела и не смотрит на войну с сентиментальной точки зрения. Беспово­ротно осуждая войны, как зверские способы решения споров человечества, социал-демократия знает, что войны неизбежны, пока общество делится на классы, пока существует эксплуатация человека человеком. А для уничтожения этой эксплуатации нам не обойтись

341

без войны, которую начинают всегда и повсюду сами эксплуатирующие, господствующие и угнетающие классы. Есть война и война. Есть война — авантюра, удовлетворяющая интересы династии, аппетиты гра­бительской шайки, цели героев капиталистической наживы. Есть война — и это единственная законная война в капиталистическом обществе — против угне­тателей и поработителей народа. Только утописты или филистеры могут принципиально осуждать такую войну. Только буржуазные предатели свободы могут сторониться теперь в России от этой войны, войны за волю народа. Пролетариат начал в России эту великую освободительную войну, он сумеет продолжать ее, обра­зуя сам отряды революционной армии, подкрепляя отряды перешедших к нам солдат или матросов, при­влекая крестьян, наполняя новых, формирующихся и закаляющихся в огне гражданской войны граждан России геройством и энтузиазмом борцов за свободу и счастье всего человечества[c].

И задача учреждения революционного правительства так же нова, так же трудна и сложна, как задача воен­ной организации сил революции. Но и эта задача может и должна быть решена народом. И в этом деле каждая частная неудача вызовет усовершенствование приемов и средств[d], упрочение и расширение результатов. Третий съезд Росс. СДРП наметил в своей резолюции общие условия решения новой задачи, — пора браться уже за обсуждение и подготовку практических условий ее осуществления. У нашей партии есть программа-минимум, законченная программа тех преобразований, которые вполне осуществимы немедленно в рамках демократического (т. е. буржуазного) переворота и ко­торые необходимы пролетариату для его дальнейшей

342

борьбы за социалистический переворот. Но в этой программе есть основные требования и требования частные, вытекающие из основных или подразумеваю­щиеся сами собой. Важно выдвинуть именно основные требования при каждой попытке учреждения времен­ного революционного правительства, чтобы показать всему народу, всей даже наиболее темной массе в крат­ких формулах, в резких, ясных очертаниях цели этого правительства, его общенародные задачи.

Нам думается, можно указать шесть таких основных пунктов, которые должны стать политическим знаме­нем[e] и ближайшей программой всякого революцион­ного правительства, которые должны привлечь к нему сочувствие народа и на которых должна сосредоточиться вся революционная энергия народа, как на самом на­сущном деле.

Вот эти шесть пунктов: 1) всенародное учредительное собрание, 2) вооружение народа, 3) политическая сво­бода, 4) полная свобода угнетенным и неполноправным народностям, 5) 8-часовой рабочий день и 6) крестьян­ские революционные комитеты. Разумеется, это только примерный перечень, это только заглавия, обозначения целого ряда преобразований, необходимых немедленно для завоевания демократической республики. Мы не пре­тендуем тут на исчерпывающую полноту. Мы хотим лишь наглядно выяснить свою мысль о важности извест­ных основных задач. Необходимо, чтобы революцион­ное правительство стремилось опереться на народные низы, на массу рабочего класса и крестьянства, — без этого оно не может держаться, без революционной самодеятельности народа оно есть нуль, хуже нуля. Наше дело предостеречь народ от авантюризма гром­ких, но нелепых обещаний (вроде немедленной «социа­лизации», которой не понимают сами говорящие о ней), выдвинув в то же время преобразования, действительно осуществимые в данный момент и действительно необ­ходимые для упрочения дела революции. Революционное правительство должно поднять «народ» и сорганизовать

343

его революционную активность. Полная свобода угне­тенных народностей, т. е. признание не только культур­ного, но и политического самоопределения их, — обес­печение настоятельных мер к охране рабочего класса (8-часовой рабочий день, как первая из ряда этих мер), наконец, гарантия серьезных, не считающихся с ко­рыстью помещиков, мер в пользу крестьянской массы,— таковы, по нашему мнению, главные пункты, которые должно особенно подчеркнуть всякое революционное правительство. Мы не говорим о первых трех пунктах, которые слишком ясны, чтобы требовать комментариев. Мы не говорим о необходимости практического осущест­вления преобразований даже на небольшой, отвоеван­ной, к примеру скажем, у царизма, территории, прак­тическое осуществление важнее в тысячу раз всяких манифестов и труднее, конечно, тоже в тысячу раз. Мы обращаем внимание лишь на то, что нужно теперь же и немедленно всеми мерами распространять пра­вильное представление о наших общенародных и бли­жайших задачах. Нужно уметь обратиться к народу — в настоящем смысле этого слова — не с одним только общим призывом к борьбе (этого достаточно в эпоху до образования революционного правительства), а с непосредственным призывом к немедленному осущест­влению самых основных демократических преобра­зований, к немедленному, самостоятельному проведе­нию их в жизнь.

Революционная армия и революционное правитель­ство, это — две стороны одной медали. Это — два учре­ждения, одинаково необходимые для успеха восстания и закрепления плодов его. Это — два лозунга, которые необходимо должны быть выдвинуты и разъяснены, как единственные последовательные революционные лозунги. У нас много теперь есть людей, называющих себя демократами. Но много званных, да мало избран­ных. Много говорунов «конституционно-демократиче­ской партии», да мало среди пресловутого «общества», среди якобы демократического земства истинных демо­кратов, — т. е. людей, которые искренне стоят за пол­ное самодержавие народа, которые способны бороться

344

не на жизнь, а на смерть с врагами народного самодер­жавия, с защитниками царского самодержавия.

У рабочего класса нет этой трусливости, этой лице­мерной половинчатости, которые свойственны буржу­азии как классу. Рабочий класс может и должен быть вполне последовательным демократом. Рабочий класс своей кровью[f], пролитой на улицах Петербурга, Риги, Либавы, Варшавы, Лодзи, Одессы, Баку и массы других городов, доказал свое право на роль авангарда в демократической революции. Он должен оказаться на высоте этой великой роли и в переживаемый реши­тельный момент. Сознательные представители пролета­риата, члены РСДРП, должны, — ни на минуту не за­бывая о своей социалистической цели, о своей клас­совой и партийной самостоятельности, — выступить перед всем народом с передовыми демократическими лозунгами. Для нас, для пролетариата, демократи­ческий переворот только первая ступень к полному осво­бождению труда от всякой эксплуатации, к великой социалистической цели. И поэтому тем скорее должны мы пройти эту первую ступень, тем решительнее должны мы разделаться с врагами народной свободы, тем громче должны мы проповедовать лозунги последовательной демократии: революционная армия и революционное правительство.

 

«Пролетарий» № 7,

10 июля (27 июня) 1905 г.

Печатается по тексту

газеты «Пролетарий»,

сверенному с рукописью