176

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО РУССКОГО ЛИБЕРАЛИЗМА

Российская социал-демократия подвела основные итоги урокам революции в лондонской резолюции о непролетарских партиях 81. Социал-демократический пролетариат точно и ясно выразил в ней оценку взаи­моотношения классов в революции, определил социаль­ную основу всех главных партий и общие задачи рабочего движения в борьбе за демократию. Резолюция Декабрь­ской партийной конференции 1908 года дала дальнейшее развитие этим основным взглядам с.-д. 82

Теперь, через год после этой конференции, через 2½ года после Лондонского съезда, чрезвычайно по­учительно посмотреть, к каким взглядам на современ­ное положение и на задачи демократии приходят наи­более влиятельные представители русского либера­лизма. Недавнее «совещание» деятелей к.-д. партии особенно интересно в этом отношении. «Совещание» одобрило доклад вождя партии г. Милюкова, который напечатал его теперь в «Речи» под заглавием: «Полити­ческие партии в стране и в Думе». Доклад этот — крайне важный политический документ. Мы имеем в нем отныне официальную платформу к.-д. партии. А кроме того мы имеем здесь ответ на вопросы, давно поставлен­ные и решенные социал-демократической партией, — ответ, даваемый одним из искуснейших дипломатов и политиканов либерализма, а в то же время и одним из наиболее сведущих историков, кой-чему научившимся у исторического материализма, под явным влиянием

177

которого был этот историк... в бытность свою исто­риком.

Историк Милюков пытается поставить вопрос вполне научно, т. е. материалистически. Для получения «твер­дых опорных точек» партийной тактики необходимо «одинаковое понимание того, что происходит в стране». А чтобы понять это, необходимо посмотреть на то, как главные политические партии или «политические тече­ния» стремятся «найти себе опору» в «широких кругах населения».

Метод превосходен. Применение его сразу показывает нам превращение сведущего историка в дюжинного либерального сикофанта: кадеты и все, что правее их, это, видите ли, «три главные политические течения», а все, что «левее» кадетов, это — «политическая судо­рога». Спасибо за откровенность, г. либерал! Но посмот­рим все же, что вы нам скажете как историк. Три глав­ные течения: первое — «демагогический монархизм». Его «смысл» — «защита старых социальных основ быта», «соединение неограниченного самодержавия»... (либе­рал, конституционный демократ, незаметно для себя переходит на точку зрения октябриста, защищающего ограниченное самодержавие) ... «с крестьянством на почве тех патриархальных отношений, при которых дворянство является естественным посредником между тем и другим»... В переводе с либерального на русский язык это означает господство крепостников («патри­архальность») помещиков и черносотенного царизма. Г-н Милюков верно отмечает, что этот царизм становит­ся «демагогическим», что он «отказывается от старой искусственной беспартийности или надпартийности и вмешивается активно в процесс организации партий в стране». Именно в этом, между прочим, состоит тот шаг по пути превращения самодержавия в буржуазную монархию, о котором говорит резолюция Декабрьской конференции социал-демократов 1908 года. Именно в этом состоит то новое, что составляет специфическую особенность современного момента и что учла наша партия в ее современной постановке тактических задач. Верно отмечая некоторые черты процесса, г. Милюков,

178

во-1-х, не додумывает до конца насчет экономических основ его, а во-2-х, боится сделать неизбежный вывод о причинах силы крепостников-помещиков. Эта сила сводится к тому, что в Европейской России, по казенной статистике 1905 г., 10 миллионов беднейших крестьян имеют 75 млн. десятин земли, а 30 000 крупнейших помещиков (в том числе уделы, т. е. семейка Николая Романова) имеют 70 млн. десятин земли. Может ли Россия быть избавлена от «патриархальных» отношений без полного уничтожения этих крепостнических лати­фундий верхних тридцати тысяч, как вы думаете, г. историк?

Второе течение — «буржуазный конституционализм». Так называет г. Милюков октябристов. «Для крупной буржуазии, — пишет он, — данное течение, быть может, слишком консервативно по своей тесной связи с бюро­кратией и дворянством». Объединяет их «отрицательная задача: общая оборона против более радикальных социальных или политических течений». «Буржуазные конституционалисты 3 июня и 9 ноября», ища себе опоры, пытаются «ассимилировать себе хотя бы верхний слой крестьянской массы» («сильных и крепких» г. Сто­лыпина). «Но этого рода социальный базис — пока еще весь в будущем». «Вот почему в поисках социального базиса данное течение, быть может, наиболее слабо обеспечено»...

У нас любят — даже, к сожалению, среди людей, желающих быть социал-демократами, — разносить «ре­волюционные иллюзии». Но может ли быть что-либо наивнее этой либеральной иллюзии, будто социальный базис контрреволюционной буржуазии («общая обо­рона») и помещиков — «слаб», будто их можно разбить иначе, как самым решительным и беспощадным рево­люционным натиском масс, восстанием масс? Серьезный историк опять уступает место дюжинному либералу.

Третье течение — кадеты. Г. Милюков называет его «демократическим конституционализмом» и поясняет, что «сущность этой позиции заключается в соединении радикальной политической и радикальной социальной программы». Историк совсем стушевался перед диплома-

179

том-политиканом. На деле — вся политика кадетов идет против радикализма масс. На словах — особенно на «совещании», где есть провинциальные кадеты, не­сколько ближе чувствующие настроение масс, — мы радикалы, мы печемся о демократизме и о массах.

Г. Милюков (особенно под впечатлением «совещания», должно быть) не заблуждается насчет масс. Он признает бесспорным, что «рост сознательности за последние годы огромный», что «причины массового недовольства не ис­чезли; быть может, они даже увеличились в числе и действие их усилилось в той же мере, в какой возросла сознательность». Но, если историк вынужден признать это, то либерал все же берет верх: «...в массах, по несча­стью, оказалась» (в революции) «возможной лишь более смелая тайная демагогия, которая льстила традицион­ным взглядам и привычным ожиданиям массы. Эта демагогия связывала чисто искусственным образом понятный и законный лозунг массы «земля» с непонят­ным и неверно истолкованным лозунгом «воля». При этих условиях даже усвоение народным сознанием естественной связи между двумя лозунгами явилось лишь источником новых недоразумений и плодило те самые иллюзии» и т. д. и т. д. вплоть до «принципа»: ни революции, ни реакции, а «легальная конституцион­ная борьба». На вопрос о возвращении к «старой так­тике 1905 года» «необходимо категорически и резко ответить отрицательно».

Читатель видит, что все добрые намерения историка Милюкова искать опоры для тактики партий в широких кругах населения рассыпались в прах, как только дошло дело до крестьянства и до пролетариата. Относи­тельно последнего г. Милюков махает рукой, признавая, что «в городской демократии к.-д. имеют более широ­кий, более организованный и сознательный социаль­ный базис, чем может его представить какая бы то ни было политическая партия, за исключением опирающей­ся на рабочий класс социал-демократии». Относительно же крестьян г. Милюков не теряет надежды. «Несмотря на наличность таких препятствий», как «демагогия» и пр., — пишет он, — «не исключена возможность

180

параллельной» (курсив Милюкова) «деятельности демо­кратического конституционализма с непосредственными выражениями желаний народных масс».

Параллельная деятельность! — вот новое словечко для старой либеральной тактики. Параллельные линии никогда не встречаются. Либерализм буржуазной ин­теллигенции понял, что ему не встретиться никогда с массами, т. е. не стать их выразителем и вождем в Рос­сии, — «никогда» в силу выросшей после 1905 года сознательности. Но либералы, типа кадетов, продол­жают рассчитывать на массы, как на пьедестал своих успехов, своего господства. «Идти параллельно», это значит, в переводе на простой и ясный язык, политически эксплуатировать массы, ловя их словами о демократизме и предавая их на деле. «Поддерживать их (октябри­стов) систематически в вопросах конституционных» — эти слова доклада г. Милюкова выражают суть поли­тики кадетов. На деле кадеты — пособники октябриз­ма, крыло буржуазного конституционализма. Струве и прочие веховцы прямо, грубо, прямолинейно признают это и требуют, чтобы кадеты перестали «косить глаза влево и заискивать перед презирающими их револю­ционерами» (слова известного ренегата г. Изгоева в «Московском Еженедельнике» 83, 1909, № 46, стр. 10). Милюков и К° недовольны только грубостью и прямо­линейностью веховцев, только тем, что веховцы портят их дипломатию, мешают им водить за нос отсталые элементы массы. Милюков — практический политик, Струве — доктринер либерализма, но их мирное сожи­тельство в одной партии не случайность, а необходимое явление, ибо буржуазный интеллигент по сути дела колеблется между упованием на массы (которые помо­гут-де каштаны из огня таскать) и упованием на ок­тябристскую буржуазию.

«Невозможность для современной власти допустить свободное общение между политически-сознательными элементами демократии и демократической массой и делает неосуществимыми главные обещания манифеста 17 октября», — пишет г. Милюков. Нечаянно он сказал тут более глубокую правду, чем хотел. Ибо, во-первых,

181

если правда, что для современной власти невозможно допустить общение масс с демократами (а это несомнен­ная правда), то отсюда следует необходимость револю­ционной тактики, а не «конституционной» борьбы, необходимость вести народ к свержению этой власти, а не к реформированию ее. А во-вторых, и октябрь — декабрь 1905 г., и I Дума, и II Дума доказали, что не только «для современной власти», но и для русского либерализма, для русских кадетов «невозможно допу­стить свободное общение» между «демократической массой» и социал-демократами, и даже народниками всех оттенков. Кадеты не могли руководить демократией не только рабочей, но и крестьянской во время свобод октября — декабря 1905 г., и даже во время оберегае­мых Горемыкиными и Столыпиными Дум демократия не мирилась с главенством кадетов.

Политическое значение кадетского «совещания» конца 1909 года и доклада г. Милюкова состоит в том, что образованные представители либерализма, будучи злей­шими врагами революционной социал-демократии, дали превосходное подтверждение правильности ее учета момента и ее тактики. Все, что есть ценного и верного в докладе, есть только размазывание и пережевывание нашего основного тезиса о шаге самодержавия по пути превращения в буржуазную монархию, как о главной отличительной черте переживаемого момента. В этом именно его отличие от вчерашнего и от завтрашнего. В этом основа своеобразной тактики социал-демократов, тактики, которая должна применить принципы рево­люционного марксизма к изменившейся ситуации, а не просто повторить те или иные лозунги.

Либералы признали контрреволюционность крупной буржуазии, признали рост сознательности и недоволь­ства масс. Почему же они не идут решительно на службу к крупной буржуазии, если они отрекаются от рево­люции, от 1905 г., от «демагогии» «земли и воли», если они признают, что октябризм слишком консервативен Для крупной буржуазии? Потому что «совещание» про­винциалов особенно ясно показало им неудачу новой, столыпинской, буржуазной политики самодержавия.

182

Новый социальный базис для монархии «пока еще весь в будущем», — вот наиболее ценное признание либе­рализма. Упорядоченный буржуазный конституциона­лизм, с монархией во главе, превосходная вещь, но ее не выходит, ее не выйдет без нового движения масс, вот итог кадетского «совещания». Нам ненавистно движение масс, ненавистна «демагогия» «земли и воли», ненавистны «политические судороги», но мы реальные политики, мы должны считаться с фактами, мы должны направлять свою политику так, чтобы идти параллельно с движением масс, раз оно неизбежно. «Не исключена возможность» успешной борьбы за руководство кресть­янскими и городскими (кроме рабочих) массами: по­пытаемся словами о нашем «радикализме» обеспечить себе местечко в народном движении, как словами об оп­позиции его величества мы обеспечили себе местечко в Лондоне.

Тактику нашей партии превосходно подтвердило, не подозревая того, кадетское совещание. Мы должны изжить новый исторический момент, когда самодержа­вие по-новому пытается спасти себя и когда оно явно идет опять к краху по этому новому пути. Мы должны изжить этот момент, систематически, упорно, терпеливо работая над более широкой и крепкой организацией более сознательных масс социалистического пролета­риата и демократического крестьянства. Мы должны использовать все условия и возможности партийной деятельности в такое время, когда и черная Дума и монархия вынуждены встать на путь партийности. Мы должны использовать это время, как эпоху подготовки новых масс, на новой почве, при новых условиях, к более решительной революционной борьбе за наши старые требования. Революция и контрреволюция показали на деле полную несовместимость монархии с демокра­тией, с господством народа, с свободой народа, — мы должны нести в массы пропаганду уничтожения монар­хии, пропаганду республиканизма, как условия победы народа, — мы должны лозунг «долой монархию» сделать такой же популярной «народной поговоркой», какой сделался после долгих лет упорной с.-д. работы в 1895—

183

1904 годы лозунг: «долой самодержавие». Революция и контрреволюция показали на деле всю силу и все значение класса помещиков, — мы должны нести в массы крестьянства пропаганду полного уничтожения этого класса, полного разрушения помещичьего земле­владения. Революция и контрреволюция показали на деле природу либералов и буржуазной интеллиген­ции, — мы должны нести в массы крестьянства ясное понимание того, что руководство либералов есть гибель их дела, что без самостоятельной революционной борьбы масс они неизбежно останутся, при всяких кадетских «реформах» останутся в кабале у помещика. Революция и контрреволюция показали нам союз самодержавия и буржуазии, союз русской и международной буржуа­зии, — мы должны воспитать, сплотить и сорганизовать втрое большие, чем в 1905 г., массы пролетариата, который один только, руководимый самостоятельной с.-д. партией и идущий рука об руку с пролетариатом передовых стран, в состоянии завоевать для России свободу.

 

«Социал-Демократ» № 10, 24 декабря 1909 г.

(6 января 1910 г.)

 

Печатается по рукописи

 



480                       ПРИМЕЧАНИЯ

 

81 Речь идет о резолюции Пятого (Лондонского) съезда РСДРП «Об   отношении   к  непролетарским  партиям»   (см.   «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. I, 1954, стр. 164—165). — 176.

82 См. резолюцию «О современном моменте и задачах партии» («КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. I, 1954, стр. 195—197). — 176.

83 «Московский Еженедельник» — журнал, орган «Партии мирного  обновления»,  конституционно-монархической  организации крупной буржуазии и помещиков; издавался в Москве с 1906 по 1910 год под редакцией князя Е. Н. Трубецкого; ближайшими сотрудниками были Н. Н. Львов, В. А. Мак­лаков, Г. Н. Трубецкой и др.; в журнале принимали уча­стие «веховцы» Н. А. Бердяев, М. О. Гершензон, П. Б. Струве и др. — 180.